«Nevermind» получил признание у аудитории, которая в большинстве своём не имела понятия о тех альтернативных, неизвестных и экспериментальных музыкантах, которых Nirvana считала своими предшественниками. Поэтому приглашение Альбини выглядит хорошо обдуманным ходом участников Nirvana, желающих, чтобы альбом звучал грубо, сыро и без излишней обработки. К примеру, в одной из песен на «In Utero» слышится продолжительный резкий звук фидбэка. Песня иронично названа «Radio Friendly Unit Shifter» (русск. Альбом, звучащий на всех радиоволнах). (В американской радиоиндустрии «radio-friendly unit shifter» называют «идеальный» альбом: подходящий для того, чтобы его часто ставить в эфир, и продающийся максимально большим числом экземпляров, то есть «единиц», или «unit»). Кобейн подчёркивал, что звучание Альбини как раз то, о котором он всегда мечтал: «натуральный» саунд без излишних наложений и студийных эффектов[15]

Выходу альбома предшествовало множество слухов. В некоторых журналах напечатали информацию, что руководство DGC не удовлетворено записанным материалом и может отказаться выпускать альбом. В результате поклонники решили, что на свободное творчество группы влияют боссы лейбла.[16] И, хотя слухи об отказе DGC выпускать альбом были неправдой, группа была не согласна с некоторыми музыкальными решениями Альбини. Особенно тем, что, как они считали, Альбини слишком приглушил низкие частоты [17]. Также Кобейн считал, что «Heart-Shaped Box» и «All Apologies» не звучат «идеально»[18]. Долгое время продюсировавший R.E.M. Скотт Литт был приглашён для сведения этих двух песен. В результате были добавлены дополнительные инструменты и бэк-вокал. Литт также свёл песню «Pennyroyal Tea», но на альбоме было решено оставить версию Альбини. DGC позже планировали выпустить сингл с версией Литта. Альбом сменил два названия, прежде чем группа остановилась на «In Utero», словах из стихотворения Кортни Лав (их случайно увидел Курт, и они ему понравились). Первое название было «I Hate Myself And I Want To Die» (русск. Я ненавижу себя и хочу умереть). Это была стандартная шутка Кобейна, которой он отвечал на вопрос «Как дела?». Но Крис Новоселич был против: «Ребята будут совершать самоубийства, и нас привлекут к суду» — и название было отвергнуто. Следующим вариантом были слова «Verse Chorus Verse» (русск. Припев Куплет Припев), которые иронизировали по поводу стандартной схемы создания поп-песен. Но группа решила остановиться на названии «In Utero».

При выпуске альбома группа столкнулась с корпоративной цензурой. Крупные торговые сети Kmart и Wal-Mart отказались продавать альбом, содержащий песню с названием «Rape Me» и сделанный Куртом коллаж на обложке, изображающий пластмассовый утробный плод. Такой продукт слишком противоречил вкусам консервативных семейных покупателей. Группа решает пойти навстречу сетям и выпускает версию альбома с нейтральной обложкой и изменённым названием «Rape Me» на «Waif me» (русск. выбрось меня). Впрочем, само звучание альбома ничем не отличалось от его адаптированной версии, кроме того, что «Pennyroyal Tea» было записано в версии Литта. Когда Курта спросили, для кого предназначена откорректированная версия альбома, он ответил, что она пригодится тем, кто живёт в маленьких городках, и которые, в отсутствие независимых музыкальных магазинов, вынуждены покупать музыку в Kmart[19].

Хотя сингл «Heart-Shaped Box» получал хвалебные отзывы на альтернативном и обычном радио, а сам «In Utero» занял первую строчку хит-парада «Billboard», альбом не достиг успеха «Nevermind». Когда группа отправилась по США в гастроли в поддержку «In Utero», их первое большое турне по США после успеха «Smells Like Teen Spirit», она регулярно выступала в полузаполненных залах. Сказывалась недостаточная информационная поддержка гастролей. Для проведения турне Nirvana пригласила в качестве второго ритм-гитариста Пэта Смира из панк-группы The Germs и виолончелистку Лори Голдстон из сиэтловского оркестра Black Cat.

18 ноября 1993 года, группа выступает на акустическом концерте «MTV Unplugged in New York», где Кобейн сыграл множество кавер-версий песен любимых им музыкантов.

В начале 1994 года, группа отправляется на гастроли в Европу. Хотя турне началось хорошо, выступления становились менее энергичными, Курт выглядел уставшим во время шоу, особенно во время концертов в Италии. После концерта 1 марта в зале «Terminal Eins» в Мюнхене, Кобейн заболевает бронхитом и тяжёлым ларингитом. Группа откладывает оставшиеся ей 32 концерта. Крис вылетает в Сиэтл, а Дэйв — в Берлин. 2 марта Кобейн и Смир приезжают в Рим, и в тот же день въезжают в отель «Excelsior». 3 марта из Лондона к Курту прилетает Кортни с дочерью. А утром 4 марта Кортни находит Кобейна без сознания, и его отвозят в больницу. Как выяснилось позже, Курт принял 50 таблеток транквилизатора Рогипнола и большую дозу алкоголя. Гастроли отменяется окончательно, а руководство GME заявляет о несчастном случае, хотя всем ясно, что произошла попытка самоубийства.

В последующие недели давнее пристрастие Кобейна к героину вновь дало о себе знать. Близкие Кобейну люди решают провести сеанс психотерапии, под руководством доктора Стивена Чартофа из Калифорнии. 25 марта Кортни, Крис, Пэт Смир, старый друг Курта Дилан Карлсон, а также Джон Сильва, Дэнни Голдберг и Дженет Биллиг из GME приняли участие в сеансе психотерапии. Один за другим они угрожали Курту бросить его или перестать с ним сотрудничать. В течение всех пяти часов, что продолжался сеанс, Курт сидел с отсутствующим видом. Сеанс не принёс результата. От услуг Чартофа было решено отказаться, и Кортни убеждает Курта пройти курс лечения в реабилитационной клинике «Exodus»[20]. Через несколько дней Кобейн согласился отправиться в реабилитационную клинику в Марина-дель-Рей (штат Калифорния); однако тут же передумал, и Новоселичу пришлось затаскивать его в ожидающий лимузин. Программа реабилитации Кобейна продлилась всего два дня. Курт Кобейн сбежал из клиники и вернулся в Сиэтл[21]. В пятницу, в 7:00, 8 апреля 1994 года, Кобейна обнаруживают мёртвым в его доме, в Сиэтле: официально считается, что он выстрелил себе в рот из 20-калиберного дробовика Ремингтона 11 модели.

Обложка альбома «In Utero» (1993)